Торчу в Мобиле снова с тоской о Мемфисе в голове
Ах, а вон рэгмен нарезает круги
то здесь, то там по кварталу.
Я его спросил, ну, что случилось-то.
Но я ведь знаю, что он скуп на слова.
И вот дамочки меня любят,
дают мне спиртное.
Хотя в душе-то я знаю, что,
Да, мне смотаться отсюда нельзя.
Ох, мамочки, настанет ли когда-нибудь конец этому,
когда торчишь в Мобиле снова с тоской о Мемфисе в голове?
А вон Шекспир, что стоит в переулке, в остроносых туфлях
и с бубенцами,
С какой-то француженкой ведет разговор,
Которая говорит, что знает меня как облупленного
И я бы отправил ей послание
разузнать, поговорила она или нет,
да вот почтовое отделение обокрали
и почтовый ящик заперт.
Ох, мамочки, настанет ли когда-нибудь конец этому,
когда торчишь в Мобиле снова с тоской о Мемфисе в голове?
Мона попыталась убедить меня
Держаться поодаль от железной дороги,
Она мне сказала, что все железнодорожники
Просто сосут из меня кровь как вино.
И я ей ответил: «Эх, я и не знал этого!
Но опять же есть только один из них, кого я повстречал,
кто просто просмолил мне веки
И помял мою сигарету».
Ох, мамочки, настанет ли когда-нибудь конец этому,
когда торчишь в Мобиле снова с тоской о Мемфисе в голове?
Дедушка помер на прошлой неделе,
Его похоронили и присыпали камнями,
Но все до сих пор гуторят о том,
Насколько сильно они были потрясены.
Что до меня, то я предполагал, что так случится,
Я знал, что он с катушек съехал:
Когда он развел костер на улице Ленина
и пострелял в него, наоставляв дырок в земле.
Ох, мамочки, настанет ли когда-нибудь конец этому,
когда торчишь в Мобиле снова с тоской о Мемфисе в голове?
А вот теперь и губернатор приехал к нам,
Показав всем свой пистолет,
Раздав халявные приглашения
На женитьбу своего сына.
Что до меня, то я просто взорвался,
Неужели бы это было так фартово, чтоб
Меня поймали как безбилетника и нашли под грузовиком?
Ох, мамочки, настанет ли когда-нибудь конец этому,
когда торчишь в Мобиле снова с тоской о Мемфисе в голове?
А вот теперь еще и пастор, он выглядел так, как будто кто-то расстроил его планы,
Когда я его спросил, зачем он напялил на себя
Двадцать фунтов заголовков газет,
пришпандорив клепками к своей груди.
Он меня обматерил, когда я ему доказал это.
Затем я ему прошептал: «Даже тебе невозможно скрыться.
Понимаешь, мы с тобой совсем одинаковы.
Надеюсь, ты получил ответ на вопрос».
Ох, мамочки, настанет ли когда-нибудь конец этому,
когда торчишь в Мобиле снова с тоской о Мемфисе в голове?.
И вот теперь уже Человек дождя с двумя типчиками в авто
Подобрал меня, сказав: «Залезай!»
Первый типчик был медик-техасец,
а второй – обычный железнодорожник-алкаш.
И я, дурень, все путал их ‑
И этот факт подавлял во мне разумность.
Сегодня на человека уже без слез не взглянешь,
У меня уже пропало чувство времени.
Ох, мамочки, настанет ли когда-нибудь конец этому,
когда торчишь в Мобиле снова с тоской о Мемфисе в голове?
Когда Руфи говорит, навести меня,
Да чтобы я в ее бордельную лагуну пришел!
Видеть то, как она забесплатно вальсирует
Под светом панамской луны.
Я ей отвечаю: «Да ладно тебе!
Знаешь, ты же в курсе, я целка».
На что она мне говорит: «Целка в тебе знает, что от нее требуется,
но я-то знаю, что она хочет».
Ох, мамочки, настанет ли когда-нибудь конец этому,
когда торчишь в Мобиле снова с тоской о Мемфисе в голове?
А вот и вымощенный камнем Ленинский проспект,
на неоновые здания которого лезут всякие психопаты,
И все они так синхронно падают,
Прямо-таки будто все точно было рассчитано по времени.
И вот я тут сижу покорно,
Сижу и жду, сколько же заплатить
требуется, чтобы отсюда свалить.
И проживаю уже второй раз все это.
Ох, мамочки, настанет ли когда-нибудь конец этому,
когда торчишь в Мобиле снова с тоской о Мемфисе в голове?
перевод песни: Данил
