Бродячие сапоги
(Из Шота Нишнианидзе)
Старую боль не гасят долгие сроки.
Старая боль поднимается из глубины.
Затягивайтесь, сходитесь, все мои сроки
тугой петлей на дубленом горле войны.
Праведная земля моя, цветущая, пестрая!
Для тебя -- глаза мои зоркие,
мое вечное бодрствование...
Чтобы пшеница под ногами не билась,
чтобы от гари не свертывались ростки,
чтоб не забылось это, чтоб не забылось
до последнего часа, до гробовой доски.
...Пыльные гимнастерки, женской слезой ошпаренные...
О расставание! Где наберешься сил?
Куда вы сгинули, где вы лежите, парни,
безымянные мои сверстники, без могил?
Где-нибудь в синих лесах, и в ущельях, и в плавнях...
Пухом ложись вам земля, и цветы, и снега.
Не потухает и не стареет пламя,
доброе пламя вашего очага.
И поколение вашей породы мужественной
ваши песни поет и за вами встает.
И у врага зрачки багровеют в ужасе --
обуревает страх его, дрожь его бьет.
Ты наливайся, колос жаркого хлеба...
Ты поднимайся, голос, в яркое небо...
Те, кто родину преображает милую,
те, кто в страну-целину совершили поход,
те, кто возводит леса в синеву нашу мирную,
те и войну возводят на эшафот.
На сады, опьяненные цветом и соком,
саранчой на рассвете налетели враги,
и по трактам, по улицам и по проселкам --
сапоги... сапоги... сапоги...
И никла трава обожженно и грустно,
и домов пепелища застыли горьки,
но земли позвоночник не прогнулся, не хрустнул,
хотя по нему -- сапоги... сапоги... сапоги...
И нахлынул огонь. И багровые краски --
от окна до окна, от реки до реки...
И в пожары вошли и в разруху, как в пляску,
сапоги... сапоги... сапоги...
Но тот, кто снова такой сапог
наденет на горе людям,
тот, кто наденет такой сапог, --
пусть же он проклят будет!
И тот, кто сошьет такой сапог
на горе и гибель людям,
тот, кто сошьет такой сапог,
пусть же он проклят будет!
Ты набери, наборщик, стихотворение,
строк моих гневных и жарких мечи набери.
Голос сердца нашего поколения,
не затихай, усиливайся, гори!
Ложитесь, свинцовые строки, надежно и ровно.
Не удивляйся, наборщик, взглянув за кордон,
что где-то там, за кордоном, штампуют патроны,
и рыло свинцовое вытянул каждый патрон.
Те, кто родину преображает милую,
те, кто в страну-целину совершили поход,
те, кто возводит леса в синеву нашу мирную,
те и войну возводят на эшафот.
Земля ожила. Она дышит ласково.
Являйся, труженик, строй, паши!
А в касках вражеских -- гнезда ласточек,
а блиндажи заросли, как межи.
А в гильзы ветер степной насвистывает,
весенние песни свои поет...
Все! Не топтать сапогам неистовым,
земля родимая, тело твое.
Кончилось. И навсегда. Навечно.
Над братской могилою в небеса
взмыл обелиск остроконечный,
словно кулак -- войне в глаза.
