Телевизор
В голове моей заноза,
я сказал бы даже – шиза,
И печаль неясной тенью
на чело моё легла.
Лишь один вопрос волнует:
кто придумал телевизор?!
А точней – какая сволочь
нам его изобрела?
И вот сижу я, чистый зомби,
у проклятого экрана.
Если я лишусь хоть на день
фильмов или новостей,
У меня начнутся ломки
хуже, чем у наркомана.
Дайте дозу! Хоть рекламу,
хоть погоду, хоть хоккей!
Я сижу, смотрю и плачу.
Вижу лица дорогие –
Бэтмен, Дракула, Киркоров,
Штирлиц, Путин, Мимино.
Нам, гагарам, не по кайфу
развлечения другие.
Нам и эти не по кайфу –
но иного не дано.
Телевизор ежедневно
объясняет мне как лоху,
Что всему дана оценка,
что вопрос уже решён,
Что, к примеру, экстремизм –
это однозначно плохо,
А к примеру, Пугачёва –
однозначно хорошо!
А на дворе мороз,
а на дворе жара,
А я сижу, как пень,
у телевизора.
Смотрю такую дрянь,
люблю такую шваль,
А я-то думал, я умнее –
очень жаль!
А мне бы жизнью наслаждаться,
побродить по лесу мне бы –
Человек рождён для счастья,
для гармонии рождён.
Верю, милый дядя Ваня,
мы узрим в алмазах небо –
Чёрта с два! Взамен алмазов –
плоский «Сони тринитрон».
Прав был пьяный Заратустра:
умер Бог от инфлюэнцы.
Новый пастырь – телевизор,
он пасёт электорат,
Чтобы, блин, не забывали,
кто вас кормит, иждивенцы!
Чтобы, блин, не расслаблялись
по дороге в райский сад.
Мне плеснут каких-то фильмов,
словно отрубей в корыто –
Комбикорм из сериалов,
поп-кумиров и ток-шоу.
Я сожру, блаженно хрюкну,
а мне напомнят деловито,
Что экстремизм – это плохо,
Пугачёва – хорошо.
Ой, ратуйте, люди добры!
Ой, спасайте! Ой, на помощь!
Ну, вот эти новости зачем мне?!
Не обманут, так соврут!
Если на одном канале
скажут: «Тыква – это овощ»,
То другой канал ответит:
«Врёте, тыква – это фрукт!»
А у людей – июль,
а у людей – февраль,
У них чего-то нет
и им чего-то жаль,
Они увлечены
прекрасною игрой,
Ну, а моя судьба –
диван и геморрой.
Я боюсь из дома выйти –
в новостях опять сказали:
Там аварии и взрывы,
там кругом война идёт,
Бродят киллеры шальные
с сумасшедшими глазами,
Злой чечен ползёт на берег,
добрый мент добычу ждёт.
И не производит мыслей
замутнённое сознанье,
По экрану кровь струится,
тётки ходят голышом.
Я сижу в углу дивана
и твержу как заклинанье:
«Экстремизм – это плохо,
Пугачёва – хорошо!»
Дни идут, экран мерцает,
потихоньку крыша едет,
В кинескоп ему кричу я:
«Чтоб ты треснул! Чтоб ты сдох!»
Он в ответ мне спел глумливо:
«Хочешь, я убью соседей?»
А потом сказал: «В Поволжье
от нуля до минус трёх».
А когда на той неделе
эти фидеры сгорели
Я очнулся, оглянулся –
вижу комнату свою,
Вижу – новые обои,
вижу – дети повзрослели,
И супруга мне сказала:
«С возвращением в семью!»
