От волка к ягненку
Для меня ты пахнешь как забвение.
Как быстро забываются тобой прожитые моменты.
Кажется, что ты остаешься,
но ты вдруг уходишь.
Для меня ты пахнешь как забвение.
Имеют вкус прощания
поцелуи, которые ты мне дарила,
они имеют вкус прощания.
Твои жесты выдавали, что ничто, уже ничто тебя не огорчало,
и поцелуи имели вкус прощания.
Как ты потеешь, когда его нет,
каждой порой тела.
Как ты потеешь, когда его нет.
Твои объятия – фальшивая навинность,
которая тебя ослепляет, которая тебя марает,
объятия наполняют дерьмом твою совесть.
Как огорчают твои глаза,
когда ты так безжалостно смотришь,
как огорчают твои глаза.
У тебя есть тысяча острых шипов, кинжалов и затворов.
Как меня огорчают твои глаза.
Малыш
Как обжигают мои слезы,
каждая выкатившаяся слеза,
как обжигают мои слезы,
каждая молитва святому духу,
как обжигают меня мои слезы.
Как связывают твои руки
всякий раз, когда они меня ласкают,
как связывают твои руки,
как летает этот мир земной.
Как связывают меня твои руки.
Я никогда не был для тебя настоящим,
ты всегда хранила мои воспоминания в коробке.
и я живу в непостоянстве чувств
и в колебаниях сердца.
Ты наряжаешь меня свирепым волком
это наводит меня на мысль о ягненке.
Ты поднимаешь меня к вселенским мирам
и волочищь меня по полу.
Как ты потеешь, когда его нет,
каждой порой тела
как ты потеешь, когда его нет.
Твои объятия – фальшивая навинность,
которая тебя ослепляет, которая тебя марает,
объятия наполняют дерьмом твою совесть.
Как скрипит и трещит мое тело,
словно скрипят доски древнего парусника,
словно трещат опоры, поддерживающие мои мечты.
Как скрипит и трещит мое тело.
Но как она смотрит, словно смеется в тишине,
всякий раз, когда я низвергаюсь,
она словно смеется в тишине.
Тебе не нравился даже вкус моих поцелуев,
ты будто смеешься в тишине.
Для меня ты пахнешь как забвение.
Как быстренько забываются тобой прожитые моменты.
Кажется, что ты остаешься,
но ты вдруг уходишь.
Для меня ты пахнешь как забвение.
И даже отдают прощанием
подаренные тобой поцелуи, они имеют вкус прощания.
Твои жесты выдавали, что уже ничто тебя не огорчало,
и они имели вкус прощания, жестокого прощания.
перевод песни: Вера Голубкова