Песня без названия
Мне несладок, неприятен дым сгоревшего Отечества,
Но его золой и пеплом не посыплю я главу.
Суть не в качестве лекарства, все равно недуг не лечится,
Ни за плату, ни по блату, ни во сне, ни на яву.
Кое-как по свету мыкались, привыкали, да не свыкнулись,
Лыко в строку, срока лихо и с киркою и с кнутом.
Век рычал звериным рыком, обличал, вещал и тыкал,
И стучал по рельсным стыкам и стелился под скотом.
Мы Россию просвистели и проспали на постели,
В статистических простатах оказалася моча.
Воспитать себя успели полу-сукой, полу-стервой,
Нас из стука сделал Сталин, а Ильич из кумача.
Слышишь, Ваня, шелест скатов. То с рассвета до заката,
Депутат бьет депутата покаянным кулаком.
И по данным Госкомстата, ты, Иван, не просто стадо,
Ты ступень и степень спада. Но не ведаешь о том.
Сопричастны этой участи, не участвуем, не учимся,
Не работая - завидуем, а завидуя - гнием.
И живем мы как получится, ну чуть хуже, чем валютчица,
Ну чуть хуже, чем политбюро, но все-таки живем.
Не важны нам беды русские, а Лансбергис и Прунскине,
Мы их, сдохнем, не отпустим. На миру красна нам смерть.
И вписался Руст искустно в ложе площади Прокрустово,
Да, что нам русты и прокрусты и прохвосты всех мастей.
Мы не сладили с эпохою, потому, что все нам... (все равно)
Разгильдяи, плуты, рохли. Невдомек кому мы в прок.
Будь ты рокер или инок, ты в советской луже вымок,
И прибудешь таковым ты, даже выйдя за порог.
Знаю я, что эта песня не к погоде и не к месту,
Мне из лестного-бы теста Вам пирожные печь.
Ох ребята, это мука, что-бы с голосом и слухом
Раздражать народу ухо, пробуждая дух и речь.
